Мысли солдат из фронтовых писем

МИХАИЛ КОННИН

Михаил Дмитриевич Коннин родился в 1918 году в селе Коквицы Усть-Вымского района. Выпускник КГПИ. На армейскую службу призван Сыктывкарским Горвоенкоматом 18 октября 1940 года в звании сержанта. Последнее место службы — войсковая часть полевой службы №1592. Пропал без вести на Волховском фронте в июне 1942 года.

Михаил Коннин в своих письмах описывал всю свою фронтовую судьбу: службу в Каунасе Литовской ССР, начало войны, отступление в Калининскую область, затем передислокацию на Ладожское озеро, бои под Тихвином, ранение, госпиталь. Он пишет об этом: «…во всем мире началась бешенная мировая война, если можно сказать, уничтожающая все на свете» (16 декабря 1941); «…И здесь почти вокруг этот ад войны» (21 ноября 1941).

Солдат писал письма как можно чаще и беспокоился о том, пишут ли ему: «…Получаешь ли ты мои письма и как часто? Я пишу тебе, как и раньше, один раз в пять дней, а иногда и почаще. От тебя последнее письмо получал 16 июня. Что с тех пор произошло, вообще, как изменилась твоя жизнь, что ты сейчас делаешь… А все это мне важно знать, и я с огромным нетерпением жду от тебя письма, но, увы… их не получаю и не знаю, долго ли еще не получу» (25 июля 1941).

Война пыталась сломать дух Михаила Коннина, но он сопротивлялся и поэтому просил больше новых писем от семьи: «А без вестей от вас, моих родных, мне очень тяжело, так как всех я вас так люблю и все думаю и беспокоюсь о вашей жизни» (30 августа 1941). Письма из дома заменяли бойцу все, это был способ остаться человеком, жить духовной жизнью. Он писал: «… Удивительно, что я очень крепко люблю тебя с дочкой, живу исключительно ради вас и вот в таких условиях был совсем безразличен к жизни. Нет, я не думал о смерти, но в то же время не думал и о жизни» (20 февраля 1942).

Больше всего Михаил Дмитриевич хотел узнать подробности о жизни и успехах близких: «Больше всего, моя дорогая, пиши о себе, о своих мыслях, о жизни своей и дочки. Если сможешь, сфотографируйся (обязательно) с дочкой и пошли мне быстрее карточку» (20 февраля 1942).

Что такое жизнь простого солдата на фронте, об этом Коннин пишет: «Я не знаю, увижу ли я их, потому что не знаю, буду ли я жив или нет. Но все же я хочу жить (только ради вас)…» (18 ноября 1941). Умирает человек — умирает целый мир. «… Даже, если и вестей от меня долго не будет, надейся, что я жив» (31 октября 1941).

Снова увидеть своих родных — это единственная мысль, которая дарила хоть какое-нибудь утешение солдату: «И все время думаю о тебе, о дочке, о родных, о встрече с вами когда-нибудь… Горячо целую тебя и дочку. Твой Миша» (15 марта 1942).

АЛЕКСЕЙ СТАРЦЕВ

Алексей Александрович Старцев родился 12 марта 1911 в деревне Шорйыв. Алексей Старцев был специалистом в области политической истории, окончил ЛГПИ им. А. И. Герцена в 20 лет, там же — аспирантуру и с 22 лет преподавал в КГПИ (с перерывами): до 26 лет работал ассистентом кафедры истории, позже стал заведующим кабинетом марксизма-ленинизма, проректором по заочному отделению.

Алексей Александрович был награжден орденом Отечественной войны, медалями «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией» и почетной грамотой Президиума Верховного Совета Коми АССР.

На фронте Алексей Старцев постоянно вспоминал о своей жене и дочерях: «Здравствуйте, моя дорогая жена Люсенька, и здравствуйте, мои родные и дорогие деточки Эля и Лида! Прошло 1,5 года, как мы с вами расстались, но это было как будто вчера. Я мысленно всегда с вами и постоянно ваш образ стоит перед моими глазами. Я ежеминутно вспоминаю о вас. Вспоминаю до мелочей все в нашей совместной жизни» (12 декабря 1942).

Фотографии были возможностью вспомнить прошлое и почувствовать себя рядом с семьей: «… Большое удовольствие для меня приносят наши фотокарточки, которые я постоянно таскаю с собой в полевой сумке. Я их очень часто просматриваю» (12 декабря 1942).

К письмам от родственников Алексей относился бережно: «… Есть у меня и ваши письма, которые я тоже берегу и время от времени их просматриваю» (12 декабря 1942).

Алексей Александрович Старцев письма с фронта отправлял своей жене Людмиле Петровне почти ежедневно, если, конечно, не был в бою или в окружении. Она писала чуть реже. Но ее письма не сохранились.

«… Уже неделя, как началась война с Германией, война крупная, с большими жертвами, война, которая обязательно должна кончиться нашей победой… Люсь, ты мне пока ничего не покупай, покупай только себе и Элечке, кто знает, что может случиться со мной… Пока все, крепко-крепко целую обоих. Алексей» (29 июня 1941).

Письмо дочери принесло в свое время Алексею огромную радость: «… Дорогая Элечка, сегодня я получил твое письмо. Элечка, если бы ты знала, сколько радости мне принесло твое письмо. Я счастлив что моя Эльвира пишет своими руками и без посторонней помощи такое умное и содержательное письмо. Элечка, я горжусь тобой» (9 сентября 1945).

«… Может ты, дорогая Люсенька, обижаешься, что я долго не могу приехать к вам. Но ведь это не от меня зависит. Могу, однако, обрадовать тебя, моя Люсенька, что меня включили в список офицеров, подлежащих к демобилизации, как имеющих высшее педагогическое образование. Чем черт не шутит, как говорится, может, к ноябрьским праздникам буду дома…» (5 октября 1945).

Но приехал Алексей Старцев лишь в марте следующего, 1946-ого года. Привез теплые, уютные подарки: жене — валенки, дочкам — рукавички. Тогда же родные смогли узнать и о фронтовых дорогах мужа и отца: ведь в письмах зачастую о своем месте пребывания Алексей писал иносказательно.

Алексей Александрович после войны прожил еще долгую жизнь.