В мае 2019 года состоялась премьера мини-сериала «Чернобыль», посвященного трагедии на Чернобыльской атомной электростанции. Однако не все знают, что некоторые сюжеты сериала тесно переплетаются с книгой Светланы Алексиевич «Чернобыльская молитва. Хроника будущего», вышедшей в далеком 1997 году.
ксения геворгян
Журналистика, 1 курс
«С точки зрения нашей культуры думать о себе — эгоизм. Слабость духа. Всегда находится что-то большее, чем ты. Твоя жизнь».
Алексиевич создала свой жанр — полифонический роман-исповедь, в котором из маленьких историй людей складывается большая история человечества.
Книга состоит из рассказов очевидцев, переживших катастрофу: жен ликвидаторов аварии, фотографов, самих ликвидаторов, тех, кто был ответственен за безопасность населения, «самоселов» зоны отчуждения — людей, вернувшихся в родные места после катастрофы.
Единственное художественное, что есть в этой книге — правка текста и речи рассказчиков. Никаких общих оценок, упреков, авторского субъективизма. Нет здесь и историй о том, как и почему случился взрыв, кто виноват. Есть только голоса. Голоса тех, кто жил и выживал после аварии, рассказы людей, чью жизнь Чернобыль изменил навсегда.
Жены и вдовы ликвидаторов рассказывают, что не знали, куда отправляют своих мужей в ночь, когда произошел взрыв реактора. Сообщили: «Обыкновенный пожар, горит крыша», но что-то заставляло беспокоиться сильнее обычного, свет от пожара был какой-то неестественный. Знаменитый монолог Людмилы Игнатенко, жены Василия Игнатенко, пожарного, которому пришлось одному из первых тушить Чернобыльскую АЭС:
«Я не знаю, о чем рассказывать… О смерти или о любви? Или это одно и то же… О чем?… Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли… Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила… Не представляла… Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».
Ликвидаторы описывают «зону» после эвакуации: пустые дома, из которых люди уезжали на три дня, чтобы вернуться, но не вернулись спустя десятилетия, записка на дверях: «Милый прохожий, не ищи дорогих вещей. Их у нас не было. Пользуйся всем, но не мародерствуй. Мы вернемся». Одиноко выглядывающие из окон квартир кошки и бродящие по улицам собаки. Животных вывозить было запрещено – шерсть переносит радиацию. Их отстреливали. Верхний слой земли срезали, скатывали и хоронили вместе с животными в могильниках. Не понимали, что мирный атом может убить, ели яблоки с деревьев, уродилось тогда все щедро, лежали на траве без средств защиты — их не хватало, не обеспечили, а трава была ядовитая.
Особое внимание в книге уделяется тем, кому родная земля дороже здоровья — «самоселам».
Многие из них не выдержали переезда, вернулись через три дня, неделю после эвакуации. Эти люди, в основном старики, пережили много трагедий: революцию, войну. Там, считают они, были настоящие враги, ощутимые, и даже им не удалось отобрать у них дом. А тут что? Жили в непонимании: что это за враг такой — радиация? Его не видно, не слышно, значит — и нет его. Значит, жить можно.
— Милиция кричала. Приедут на машинах, а мы — в лес. Как от немцев. Один раз напали на нас с прокурором, так он грозился, что будут судить. Я говорю: «Пускай мне дадут год тюрьмы, я отбуду и сюда вернусь». Их дело покричать, а наше помолчать. Я орден имею, как передовой комбайнер, а он мне грозится — по десятой статье пойдешь… Преступник…
— Каждый день мне моя хата снилась. Я возвращалась: то копаю огород, то постель прибираю… И всегда что-нибудь найду: то туфлю, то цыплят… К добру все, к радости. На возвращение…
— Ночью Бога просим, а днем милиционеров. Спросите вы у меня: «Что ты плачешь?» А я не знаю, чего я плачу. Я рада, что я в своем дворе живу. И пережили все, перетерпели…
На каждом, кто покинул свои края, осталось страшное клеймо — чернобылец. Этих людей трагедия сопровождала всю жизнь.
Сквозь всю книгу проходит красной нитью страх, непонимание и боль. Горечь за обман, незнание, боль за родное, умершее, оставленное. Читать об этом сложно, но обязательно. Как о войне. Потому что здесь тоже герои, сражающиеся за жизнь. Не свою, а всего человечества.
— Разве есть что-нибудь страшнее человека?
Для того чтобы ощутить ужас, стыд, почувствовать человеческое несчастье и боль, не нужно выдумывать чудовищ. Все самое страшное происходит в реальности.