О премьере комедии «Ханума»
Академический театр драмы имени Виктора Савина представил зрителям новый спектакль «Ханума» по пьесе Авксентия Цагарели, режиссер – Борис Лагода. Студент СГУ Игорь Шоленко высказал свое мнение о постановке (мнение автора может не совпадать с мнением редакции ИА VERBUM).
«Раньше я не понимал: для чего и кому нужны десятки тысяч метров кинематографических лент, на которых изображены: солдат, попавший в барабан и заснувший там; рассеянный прохожий, опрокидывающий на своем пути детские колясочки, влюбленные парочки; свадебный обед, участникам которого шутник насыпает за ворот «порошок для чесания»<…>— для чего и кому все это нужно? — я не понимал.
Теперь — понимаю»
Аркадий Аверченко, «Юмор для дураков»
Академический театр имени Виктора Савина, судя по всему, постепенно превращается из театра драмы в театр мюзикла. «Ханума» — уже вторая за сезон постановка, в которой безошибочно угадываются робкие шаги в сторону Бродвея (первая – «Свадьба с приданым-2»). Притом совершенно не принципиально, о чём сама постановка: будь то пьеса о сельской жизни либо о совершенно иной культуре, ином народе. Того и гляди, однажды Иокаста с Эдипом запляшут под Фрэнка Синатру, а Креонт им ещё и подпоёт.
Теперь об увиденном спектакле.
Самое страшное, что можно ожидать от русской трактовки пьесы грузинского драматурга – это речь персонажей с намеренным акцентом. До самого поднятия занавеса я надеялся его не услышать. Надежды, увы, так и остались надеждами.
Удивительное дело – переделать пьесу в большой анекдот про грузин, изрядно сдобрить стереотипами, сложившимися в нашей стране о народах Кавказа, поставить получившееся на сцене и назвать спектаклем. Откуда этот акцент, эта экспрессивная жестикуляция, это вконец неадекватное «вах-вах-вах»?
И ведь самое интересное в том, что в работе с пьесами других иностранных драматургов, главным образом европейских и американских, такого в театре Савина режиссёры себе не позволяли. Был ли ирландский акцент у актёров, игравших в «Королеве красоты» по Мартину Макдонаху? Не было. Пытались ли спародировать изучающих русский язык американцев в «Когда мы свободны» по пьесе Артура Миллера «Смерть коммивояжёра»? Нет, не пародировали и не пытались. Снова вопрос «почему»?
Всё это резко диссонирует с восточным колоритом, вполне верно заданным декораторами уже начиная с занавеса-виноградника. Костюмы тоже, что называется, «в духе» национально-временном. А вот к чему громадные арбузы и тыквы, неестественно лёгкие даже при натужных усилиях актёров изобразить их истинную тяжесть, осталось непонятным.
Об актёрской игре. Характеры стереотипизированы и выписаны чересчур гротескно и совершенно не соответствующе наведённому внешне национальному колориту. Вечно пьяный Вано, князь, который вот-вот да заматерится, как сапожник – совсем уж нонсенс. В особенности эффектны трагические моменты в жизни героев. Преувеличенный трагизм – дурная черта в спектакле. Юмор? Юмор. Зрелищно? Ещё как. Но не смешно совершенно: натужно, неестественно и просто неинтересно.
Пьеса Авксентия Цагарели написана в жанре комедии положений. Жанр, в отличие от психологической комедии характеров, подкупает своей простотой. Такая комедия в постановочном решении, как ошибочно кажется некоторым режиссёрам, ограничивается одним внешним физическим действом. Типичный кинематографический штамп: герой, поскальзывающийся на банановой кожуре. И на подобных штампах ведь строится большинство современных фильмов и спектаклей!
Комичность юмористического произведения, как известно, создаётся за счёт гиперболизированности и гротескности высмеиваемого. Тенденция нынче такова, что акцент в фильмах и спектаклях делается на упомянутые в эпиграфе ситуации, происходящие с героями. Притом данные ситуации, или положения, становятся в произведении целью, а не средством. А публика смеётся, публике нравится.
Пожалуй, единственный ныне живущий гений комедии положений – это Вуди Аллен. Ситуации, создаваемые им, гениальны своей парадоксальностью. Плюс они прекрасно вытекают из постоянного вкрапления комедии характеров: сам Аллен в своих фильмах играет неврастенического интеллектуала.
А до него были и Шекспир, и Фонвизин, и Гайдай, и Шоу…
В заключение отмечу, что постановка получилась как всегда пёстрая, зрелищная, со сценотехническими ухищрениями. Но это ни в коей мере не плюсы, а всего лишь особенности спектакля. А сама постановка состоит из стереотипов, «юмора для дураков» и оставляет ощущение пустоты.
«Чему смеётесь? Над собой смеётесь!»
Игорь ШОЛЕНКО
Фото Натальи РУЗНЯЕВОЙ